Сегодня мы стали свидетелями нового явления в жизни Церкви, общества и государства. Становится все более очевидным, что основной причиной кризисных явлений в социальной, экономической, политической и иных сферах общественной жизни является, прежде всего, кризис духовности. Особенно остро стоит проблема разрушения системы традиционных ценностей. Искажается само восприятие понятий добродетели и порока, наблюдается общий рост агрессивности и жестокости в обществе. Продолжается разрушение института семьи, постепенно утрачиваются родственные связи. В этой связи все более возрастает роль Церкви в обществе.
Даже далекие от Церкви люди в большинстве своем считают, что религия необходима как основа национального самосознания и культуры, как носительница традиционных ценностей.
О деятельности Церкви активно говорят как в России, так и за ее пределами. Многим интересно знать, по какому пути пойдет дальше государство, будут ли представители власти строить свою внутреннюю и внешнюю политику, ссылаясь на нравственные законы, которые проповедует религия. Ведь голоса представителей духовных традиций громко сегодня звучат в обществе. На все эти вопросы будем сегодня и отвечать.
В авторской программе «Слово пастыря» от 20 октября 2012 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл сделал следующее заявление: «В адрес нашей передачи пришел такой вопрос: «Скажите, пожалуйста, есть ли какое-то основание для утверждения о сращивании Церкви и государства в России? Как получилось, что даже на сессии ПАСЕ это обсуждали и хотели этот пункт внести в окончательную резолюцию? Это что-то беспрецедентное!».
На поставленный вопрос первосвятитель нашей Церкви ответил: «Я уже неоднократно имел возможность говорить о том, что тема сращивания Церкви с государством в нынешних условиях на пространствах канонической территории Русской Православной Церкви - это миф. Этот тезис очень легко доказывается, потому что для того, чтобы сказать о сращивании, нужно процитировать либо Патриарха, либо постановления Священного Синода или Архиерейского Собора, и показать, что Церковь имеет своей целью сращивание и осуществляет эту цель».
Теперь обратимся к истории вопроса - рассмотрим, как развивались отношения государства и Церкви в прошлом. С древнейших времен в человеческом обществе существует сакральное отношение к власти - любая власть считалась поставленной Богом, а правитель - почитался земным образом Царя Небесного.
В Ветхом Завете у пророка Даниила сказано: «Да будет благословенно имя Господа! Ибо у него мудрость и сила; он изменяет времена и лета, низлагает царей и поставляет царей» (Дан. 2, 20).
Премудрый Соломон в своих притчах повторяет пророка: «Мною цари царствуют и повелители узаконивают правду; мною начальствуют начальники и вельможи и все судьи земли» (Притч. 8, 5).
В древнем Шумере были выработаны все основные элементы государственного устройства. Действовали школы, больницы, общественные банки, тюрьмы. Существовали строгие нравственные законы. Преступники карались смертью не только за убийство, но и за прелюбодеяния и скотоложство. А свод шумерских законов заканчивается такими словами: «Я, Хаммурапи, царь правды, слова мои предназначены уничтожить высокомерного, смирить гордого, истребить высокомерие».
Подобные законы за тысячу лет до Рождества Христова были в Вавилоне и в империи Хеттов, и в своде законов Хаммурапи. В ряде случаев в них встречаются нормы, известные нам по Ветхому Завету. Например, ответственность старейшин деревни, рядом с которой произошло убийство (Втор. 21, 1-9).
Однако все это не означает того, что государство претендует быть духовным институтом, равно как религия - институтом правовым. Государство необходимо для поддержания порядка, власть - для удержания людей от зла и для совершения правосудия. Особенно четко эта грань определена в Новом Завете. «Кесарево кесарю, а Божие - Богу» (Мф. 22:21). Но разделение не есть противостояние. Церковь и государство должны быть соработниками, а не противниками, ибо государственная и церковная власти, действуя каждая в своей сфере, имеют фактически одну и ту же цель - «украшать человеческую жизнь», заботиться о человеке.
Церковь с апостольских времен имеет свое собственное законодательство, свое управление и свой суд наряду с такими же учреждениями в государстве, которые не преобладают над церковными и не поглощают их.
Власть необходима для внешней защиты, поддержания внутреннего порядка и правосудия, о чем свидетельствует апостол Павел в послании к римлянам: «Начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему зло» (Рим. 13, 3-4).
Апостолы Петр и Павел призывают повиноваться гражданским властям. «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа» (1 Петр 2, 13).
«Надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести» (Рим.13, 5).
Они же призывают своих последователей оказывать правителям почтение и уважение: «Отдайте каждому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь» (Рим. 13, 7).
«Противящийся власти противится Божию установлению» (Рим.13, 2).
«Бога бойтесь, царя чтите»: призывает апостол Петр (1 Петр 2, 17).
Апостол Павел также призывает христиан уважать тех, кого Бог поставил властвовать на земле, ибо «нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены» (Рим.13, 1).
Он же напоминает о необходимости молитвы «за всех человеков» (1 Тим. 2, 1), особо же - власть придержащих, «за царей и за всех начальствующих», даже стоящих вне церкви.
Эта молитва - плод принесенной жертвы «за всех и за вся». Позднее молитва за власть вошла в богослужебный канон, и возносится и по сей день. Христианская молитва должна даровать правителям настоящее понимание справедливости, укреплять власть в свершении правосудия.
Но что удивительно, апостол Павел призывал молиться с благодарением за царей в ту эпоху, когда правители были гонителями Церкви Христовой.
Святитель Иоанн Златоуст в начале пятого века говорит, что в данном месте у апостола Павла речь идет о самом принципе власти, а не о власти каждого начальствующего. «Как это? Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Нет, речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Апостол не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но рассуждает вообще о существе власти».
В параллель святитель приводит слова Соломона, - мол, от Господа «сочетается жена» (Прит.19,14). Речь не о том, что всякий конкретный брак неизбежно вызывает восторг на Небесах. Но сам институт брака дан Богом. Так же и власть.
Таким образом, принцип повиновения государственной власти имеет общее значение, и поэтому отказ в этом повиновении со стороны христиан как граждан на основании того, что власти предержащие не исповедуют их веры или враждебны ей, никогда не может считаться нормой.
За всю историю Российского государства от Крещения Руси в 988 году и по сегодняшний день отношения Церкви и светской власти развивались по-разному. Содержание этих отношений во многом зависели от исторического контекста и личности представителей высших как церковных, так и светских властей.
Например, в период от 988 года до автокефалии Русской Церкви в 1448 году государство содействовало распространению православной веры и практически не вмешивалось во внутренние церковные дела.
В Московский период (1448-1589 гг.) княжеская власть определяла назначения на архиерейские кафедры и зачастую меняла неугодных ей митрополитов.
В 1589 году в Москве под председательством Константинопольского Патриарха Иеремии II был поставлен первый русский патриарх Иов. С этого времени отношения между Церковью и государством на Руси строились по типу симфонии, сформированной св. императором Юстинианом Великим в VI веке в Византии. С избранием патриарха статус Церкви Русской повышается, а государственная власть берет на себя функции византийских императоров.
После смерти патриарха Адриана в 1700 году император Петр I упразднил Патриаршество и учредил Духовную Коллегию, а в 1721 году - Святейший Правительствующий Синод, который возглавлялся обер-прокурором. На эту должность назначались светские люди не всегда религиозные. Православная Церковь приобрела официальный статус, став государственной Церковью, по сути, преобразовавшись в ведомство православного исповедания.
Но эта формализация не коснулась неправославных конфессий, которые имели широкие права внутренней автономии: религиозно-культурной, а иногда и судебно-законодательной. Мусульмане жили по своим законам, судились у своих судей и сохраняли систему церковных имений. Иудейские общины очень долго управлялись кагалами, которые являлись посредниками между евреями и государством.
Новый период взаимоотношений начался в 1917 году. В 1918 году советская власть издает «Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах», утвердивший принцип отделения Церкви от государства и школы. С этого момента религиозные организации лишались статуса юридического лица. Они не имели права владеть собственностью.
Говоря о церковно-государственных отношениях этого периода, уместно вспомнить слова Блаженного Августина: «При отсутствии справедливости, что такое государства, как не большие разбойничьи шайки? Где нет справедливости, там нет республики».
Вскоре изданная в 1918 году первая советская Конституция лишила избирательных прав духовных лиц и монахов, а детям духовенства закрыла путь в высшие учебные заведения. Этим решением новая власть пыталась втянуть в политическую борьбу духовенство.
Святитель Тихон, патриарх Московский и всея Руси, сказал: «Российская Церковь ни «белая», ни «красная» и не будет ввергаться в политическую борьбу». Но, несмотря на это Церковь в те годы подвергалась разгрому, архипастыри, пастыри и верующие люди расстреливались без суда и следствия, храмы, монастыри и духовные школы закрывались. Религиозные организации были вне закона. Пики гонений на Церковь пришлись на 1929 - 1930, 1937 - 1938 и 1960 - 1961 годы.
В наше время патриарх Кирилл отмечает, что «Церковь в это время страдала по той причине, что учение Церкви, ее проповедь расходились с идеалами тех, кто решил строить на разрушенном фундаменте старой жизни новое здание».
В тяжелые годы Великой Отечественной войны Церковь, как это бывало не раз в российской истории, стала духовной опорой сражающегося народа. Первый призыв встать на защиту Родины миллионы людей услышали из уст митрополита Сергия, будущего патриарха Московского и всея Руси. Его голос был услышан. Все, кто до этого момента страдали от рук безбожной власти, встали на защиту Родины и своих гонителей.
Новые гонения на Церковь начались с конца 1950-х - начала 1960-х годов при Хрущеве. В то и последующее время представителям Церкви говорили о том, что «молиться вы можете свободно, но только так, чтобы слышал Бог один». В этот период Церкви было практически невозможно заниматься благотворительной, социальной и какой-либо иной деятельностью. Но молитва о властях не прерывалась, в надежде, что времена испытаний вскоре завершатся. И это время настало.
Новый период церковно-государственных отношений наступает в конце XX века. Первые признаки нормализации отношений появились в 1983 году, когда было принято решение о передаче Церкви Свято-Данилова монастыря, где была создана официальная Патриаршая резиденция и куда в 1986 году был переведен Отдел внешних церковных связей.
Уже в ходе подготовки 1000-летия Крещения Руси стало ясно, что государство не в состоянии держать Церковь под тем прессом, который довлел над ней в течение предыдущих семи десятилетий.
В 1990 году в России были приняты «Закон о свободе совести и религиозных организациях» и «О свободе вероисповеданий». Этот закон дал возможность Церкви свободно выстраивать свои отношения с государством. В 1991 году был упразднен Совет по делам религий.
Роль Церкви в жизни общества стала очевидной в 1993 году, когда российское общество оказалось на грани гражданской войны. Только Церковь имела достаточный авторитет, чтобы усадить враждующие стороны за стол переговоров.
Но, несмотря на это, первые годы становления новых государственно-церковных отношений были достаточно сложными. Некоторые чиновники, моментально ставшие из убежденных коммунистов «демократами», старались препятствовать деятельности Русской Церкви, предпочитая сотрудничать с недавно возникшими религиозными объединениями.
Страну захлестнули многочисленные секты и заморские проповедники, которые по закону 1990 года получили те же права, что и традиционные религии России. Храмы, принадлежавшие до революции Русской Православной Церкви, в 1991 - 1992 годах решением местных властей иногда передавались раскольническим образованиям. Некоторые государственные деятели в начале 1990-х годов не понимали или недооценивали роль Церкви в жизни общества и государства.
В 1994 году была создана Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве России, а в 1995 году - Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации.
Ярким примером того, что ожидалось от Церкви в новых условиях, могут служить слова А.И. Солженицына, обращенные к духовенству и к мирянам: «В наше время, когда в стране почти нет сил, истинно озабоченных судьбой России, - народ особо нуждается в помощи Церкви, выходящей за приходские пределы. Законодательный принцип отделения Церкви от государства не означает вытеснения ее из общественной жизни, не должно быть отделения Церкви от общества».
В те годы Церковь обрела существенную свободу, религиозным организациям предоставлялись правовые основы для осуществления деятельности, прежде всего, им был возвращен статус юридического лица. Церковь получила право владеть недвижимостью, заниматься хозяйственной деятельностью, создавать учебные заведения для детей и взрослых, свободно распространять религиозную литературу.
В 1997 году был принят ныне действующий закон «О свободе совести и религиозных объединениях». Этот закон закрепляет ряд принципиальных положений в области взаимодействия государства и религиозных общин. Закон развил основные принципы церковно-государственных отношений, закрепленных в Конституции России 1993 года.
На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2000 году был принят важный документ - «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». В этом документе есть глава, посвященная церковно-государственным отношениям в современном и историческом контексте.
В частности там сказано, что Церковь признает, что государство является необходимым элементом жизни в поврежденном грехом мире, где личность и общество нуждаются в ограждении от опасных проявлений греха. Государство с точки зрения воли Божией является инструментом по ограничению господства греха в мире.
Христиане должны осознавать границы власти, признавать ее земной, временной и преходящей ценностью, обусловленной наличием в мире греха и необходимостью его сдерживания. Власть без Бога способна злоупотреблять ею и обожествлять правителей, о чем свидетельствуют многочисленные исторические примеры. Государство способно либо дать Церкви возможность исполнять свою миссию, либо ограничивать такую возможность вплоть до начала открытых гонений.
Природа государства и Церкви существенно отличаются. Целью Церкви является спасение людей для вечной жизни, а цель государства заключается в создании земного благополучия здесь и сейчас.
С точки зрения нашей Церкви мы утверждаем, что земное благоденствие немыслимо без соблюдения нравственных норм. В связи с этим задачи Церкви и государства могут совпадать на данном направлении.
Церковь считает что, светский характер государства не должен означать выдавливания религии из всех сфер жизни общества, отстранения Церкви от участия в решении общественно значимых задач, лишения права давать оценку действиям властей.
Церковь является значимым институтом гражданского общества и вправе рассчитывать на то, чтобы ее голос звучал и чтобы к нему прислушивались. Духовные лидеры должны указать государству на недопустимость «распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни».
В настоящее время созидательной духовной силой общества выступают традиционные религии. Голос в защиту семьи, нравственных ценностей, национальных интересов страны звучит со стороны Православия. Поддержание стабильности в Российской Федерации - это во многом заслуга традиционных религий.
Цель государства в области отношений с религиозными организациями - не только прочный межрелигиозный мир и согласие, не только сохранение исторически сложившейся духовной самобытности, национальных духовных традиций.
Принцип отделения церкви от государства не значит, что государство должно отказываться от учета позитивного наследия и опыта традиционных религий, и тем более этот принцип не предполагает, что государство не имеет права сотрудничать с ними в решении социальных проблем. Государство, оставаясь светским, может сотрудничать с Церковью. Это не противоречит принципу взаимного невмешательства в дела друг друга.
Но важно заметить, что Церковь не имеет права противостоять греху путем насилия, взятия на себя властных полномочий, ограничительных или понуждающих функций государственной власти.
О взаимосвязи государства и Церкви так говорил один из известнейших православных философов прошлого столетия И.А. Ильин: «Духовная солидарность граждан является подлинной и реальной основой государства. Государство не только внешнее - законы, территория, налоги, оно есть духовное единство людей, которое и создает мотивы для их внешнего поведения».
Церковь и власть должны быть соработниками. Именно эта позиция и отражена в «Основах социальной концепции РПЦ».
Среди областей плодотворного соработничества следует особо выделить следующие: забота о сохранении нравственности в обществе; духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание; дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ; попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание; труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы; поддержка института семьи, материнства и детства; противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества; миротворческая деятельность на международном и национальном уровнях.
Приведем некоторые примеры данного соработничества.
В сфере духовно-нравственного воспитания и образования подрастающего поколения Церковь активно взаимодействует с органами государственной власти - заключаются многочисленные соглашения о взаимодействии, проводятся совместные мероприятия.
В перечень учебных предметов государственного образовательного стандарта включен учебный курс «Основы религиозных культур и светской этики». Этот предмет посвящен изучению нравственных принципов, исторических и культурных традиций Православия и иных мировых религий или альтернативных им курсов светской этики. Родители учащихся имеют право свободно выбирать один из таких предложенных модулей в рамках упомянутого курса.
Важно отметить, что Православная Церковь предложила, чтобы преподавались не только Основы православной культуры или иных конфессий, но и светская этика.
Также примерами соработничества в сфере образования и воспитания могут служить такие документы, как:
1). «Соглашение о взаимодействии в организации духовно-нравственного и патриотического воспитания граждан между администрацией г. Орска Оренбургской области и Орской епархией Русской православной церкви».
2). «Соглашение Орской епархии Русской Православной Церкви и Орского гуманитарно-технологического института о взаимодействии в организации духовно-нравственного и патриотического воспитания граждан».
Подобные соглашения были заключены практически со всеми главами администрации городов и районных центров нашей Орской епархии. То, что сегодня мы с вами встречаемся в учебной аудитории, тоже является подобным примером.
Совместно с органами местной администрации проводятся и такие мероприятия как объединенные игровые уроки для воспитанников воскресных школ епархии и учащихся средних общеобразовательных школ. Это урок-игра «Борьба со страстями» и другие интересные уроки и мероприятия, которые известны многим.
Стоит отметить, что Церковь и государство работают вместе и в других сферах.
Еще одним важнейшим направлением соработничества является социальная сфера: благотворительность, помощь социально незащищенным гражданам - малоимущим, больным, многодетным, престарелым, детям, воспитывающимся без попечения родителей, и прочее.
Сегодня существуют многие церковные приюты и детские дома, оказывается помощь старикам, инвалидам и бездомным. Создаются центры для лечения людей, страдающих от алкогольной и наркотической зависимости.
Правда, некоторые чиновники на местах пытаются закрыть организованные Церковью детские приюты под предлогом их недостаточной материальной обеспеченности.
Они забывают, что дети, прежде всего, нуждаются в искренней любви, ласке и заботе, проявления чего трудно ожидать в государственных детских домах. А, кроме того, государство само должно оказывать материальную помощь таким приютам, которые в настоящее время вынуждены изыскивать средства на свое содержание, и несут на себе бремя, которое является обязанностью государства.
В Орске действует церковный приют, в котором проживают до семидесяти бездомных людей. Каждый день Орская епархия организует выездные обеды для более сотни бездомных граждан.
Наши священники посещают дома для престарелых людей, дома-интернаты, расположенные на территории Орской епархии, а также Гайский дом-интернат для умственно отсталых детей. Здесь представители духовенства совершают Таинства, проводят беседы, оказывают посильную помощь.
Особо следует сказать о взаимодействии с вооруженными силами. По словам патриарха Кирилла, на данный момент создано более двухсот вакансий для штатных священников и более восьмиста священников совершают свое служение в Вооруженных силах России на внештатной и добровольной основе. Штатных единиц для духовенства в настоящее время на всю российскую армию - всего около двадцати. По сравнению с другими странами это ничего. Например, в Польше и в США на деньги налогоплательщиков содержатся капелланы.
Примером сотрудничества в этой сфере может служить деятельность Отдела по взаимодействию с вооруженными силами Орской епархии. Так, представители духовенства ведут просветительскую работу среди военнослужащих (уже неоднократно проводились занятия с офицерским составом и с солдатами срочной службы дивизии РВСН в г. Ясный), осуществляют их духовное окормление, участвуют в торжественных мероприятиях и т.п.
Не забываются и люди, лишенные свободы. На сегодня в Русской Православной Церкви почти тысяча священников осуществляет свое служение в пенитенциарных учреждениях. На территории Орской епархии священнослужителями духовно окормляются три подобных учреждения.
Церковь совместно с органами государственной власти ведет активную деятельность и в сфере культуры. Организуются многочисленные совместные мероприятия: Рождественские, Пасхальные и другие выставки в Доме-Музее Т.Г.Шевченко. Недавно проходила выставка «Храм» в городском выставочном зале.
Ведется работа по сохранению культурного наследия, прежде всего, реставрации, восстановлению памятников архитектуры. Проводятся совместные исторические и культурологические исследования.
Нельзя не отметить, что религиозные организации являются также и субъектами экономической деятельности. Практически каждый крупный приход, не говоря о монастырях, имеет собственное хозяйство, что влечет за собой необходимость активного взаимодействия с государственными учреждениями и в упомянутой сфере.
Немаловажной является духовная и материальная поддержка со стороны Церкви, которая оказывается людям, оказавшимся в беде или чрезвычайной ситуации. Церковь осуществляет благотворительную деятельность, оказывая посильную помощь населению. Значительные денежные суммы собраны Церковью в помощь семьям, пострадавшим от лесных пожаров и от наводнений.
Важную миссию несет Церковь и на международном уровне, активно представляя свою позицию по актуальным вопросам современности в ООН, Совете Европы, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и других международных организациях.
Важна и деятельность священнослужителей Русской Православной Церкви, совершающих свое служение за пределами страны. Благодаря этому многие соотечественники имеют возможность общения, сохранения культурного и национального единства вдали от Родины. Представители духовенства также оказывают им помощь в решении различных проблем - ведь храм гораздо более доступен, чем посольство или подобное официальное учреждение.
Будучи официальными представителями Русской Православной Церкви, священники в странах дальнего зарубежья отстаивают позицию Церкви по многим особо значительным вопросам современности - проблемам эвтаназии, абортов, легализации однополых браков, суррогатного материнства и многим другим.
Благодаря четкой позиции Русской Православной Церкви и ее служению в целом укрепляется авторитет Российского государства в мире.
Все это позволяет Русской Православной Церкви осуществлять свое служение в современном обществе, выстраивать диалог и на его основе - плодотворно сотрудничать с государственной властью. Однако есть и противники подобного соработничества.
Они выступают против активного участия Церкви в жизни общества, ибо это будет способствовать развитию и церковной жизни. Эти люди недовольны тем, что народ России становится православным.
Таким образом, часто мы слышим упреки в том, что якобы наша Церковь «сращивается с государством». Как уже говорилось в начале лекции, патриарх Кирилл назвал подобные заявления безосновательными. Но почему же они все-таки возникают?
В продолжение ответа на заданный вопрос наш Первосвятитель отмечал следующее: «…В 90-е и в 2000-е годы часть журналистов говорили о том, что Церковь провалила свою миссию - никакой волны обращений к христианству нет; религиозность находится на отметке 1-2 %. Тогда упрекали в том, что Церковь потерпела полное фиаско в сфере миссии. Ныне эти же журналисты жалуются на то, что Церковь входит во все сферы деятельности. Они увидели реальную картину, увидели успехи Церкви. Сегодня Церкви доверяют 73% россиян, и это их огорчает».
Выражаются недовольства тем, что на богослужениях молятся первые лица страны, многие государственные деятели и люди, занимающие высокое положение в обществе. Некоторые журналисты открыто выступают против создания новых епархий и строительства храмов и монастырей или передачи Церкви церковных зданий.
И это притом, что Россия в 90-е годы согласилась с требованиями ПАСЕ и Совета Европы возвращать незаконно отобранное имущество религиозного назначения, прежде всего, культовые сооружения, храмы, часто полуразрушенные, на восстановление которых требуются значительные средства. Возмущаются и присутствием представителей Церкви на масштабных общественных мероприятиях. Конечно, ведь это способствует развитию церковной деятельности, укреплению ее авторитета, а именно это и вызывает раздражение многих недоброжелателей.
Странно и то, что большинство монастырей и храмов, кроме тех, которые были построены за последние двадцать лет, по-прежнему находятся в государственной собственности. Это же относится и к иконам, и другим церковным реликвиям, которых Церковь лишилась в ходе большевистских кампаний по изъятию церковных ценностей.
Религиозные лидеры считают, что движимое и недвижимое имущество религиозных организаций, изъятое в советские годы, должно быть возвращено ей безвозмездно, а не в порядке выкупа или аренды, как устанавливает ныне действующий Земельный кодекс.
Митрополит Илларион, глава Отдела внешних церковных связей, считает, что «новое земельное законодательство не предполагает за религиозными организациями право бессрочного, безвозмездного пользования землей, как это было ранее. Церкви предлагается выкупить или арендовать находящиеся в ее пользовании земли, однако мы считаем это требование несправедливым, так как эти участки были своевольно изъяты советской властью, и платить за них, да еще по рыночной стоимости, несправедливо».
Общеизвестно, что, например, президент Соединенных Штатов Америки приносит присягу на Библии. Можно представить себе, как возмущались бы некоторые журналисты, в случае подобной инициативы со стороны Русской Православной Церкви.
Патриарх Кирилл неоднократно отмечал, что «Русская Церковь ни с кем не сращивается, в том числе и с государством, но она несет ответственность за нравственное состояние своего народа, за поддержание духовной и материальной культуры. И в этом смысле она будет находиться в диалоге с любой властью. И она не сойдет с этого пути, потому что Церковь не является оппозиционной силой».
Первосвятитель нашей Церкви настаивает на том, что Церковь не будет заниматься революциями - это не ее дело. Но она непременно будет вести диалог с властью во имя духовного и нравственного процветания общества.
В «Основах социальной концепции» сформулирован принцип гражданского неповиновения властям. В случае «если власть будет требовать от Церкви или общества того, что противоречит христианской нравственности и Евангелию, если от нас будут требовать того, что противно христианской совести и нашей вере».
Итак, если от нас требуют того, что противоречит Евангельскому учению и нашей совести, Церковь оставляет за собой право неповиновения. Но следует быть особенно осторожными, ибо основания для подобных действий зачастую весьма относительны. Нам же не стоит забывать, что Церковь не занимается земными установлениями, ибо это дело государства. В связи с этим важны и в наше время слова архипастырей, узников Соловецких лагерей, с которыми они обращались к верующим: «Церковь не касается политической организации власти, ибо лояльна (и молится) за правительства».
Но в крайних случаях, когда государственная власть поступает несогласно с нравственными требованиями, Церковь должна протестовать и стремиться влиять на государственную власть, которая в свою очередь, также вправе принять или отвергнуть мнение Церкви и действовать по своему усмотрению.
Каждому из нас необходимо помнить то, о чем прекрасно сказано святителем Филаретом митрополитом Московским: «Плохой гражданин земного отечества не может быть хорошим гражданином Отечества Небесного».
Сегодня глава Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выводит церковно-государственные отношения на новый уровень. На каждом из нас лежит ответственность за сохранение созданного Богом мира, за судьбу своей страны, за будущее населяющих ее народов. Мы не должны быть безразличны к жизни государства, его истории и культуре. Православный христианин призван любить ту землю, на которой он живет, ибо это исполнение важнейшей Заповеди о любви к ближнему.
Гегель в «Философии права» обосновывает необходимость свободы совести, государственный контроль над религиозными организациями. Свободу человека в выборе религии считает закономерным этапом развития истории. Под свободой совести понимает свободу разума на понимание мира. Л. Фейербах выступает с критикой проявлений религиозной нетерпимости, заключённой в сущности конфессий. Неприязнь к свободомыслящим людям, считает он, объединяет все религии. Мыслитель указывает на пагубность для человека союза церкви и государства. Следовательно, религиозная и политическая свободы взаимозависимы. Настоящая свобода совести должна включать право верить в то, что разумно, следовательно, и в свободу мировоззрения неверующих. Свобода совести в понимании К. Маркса и Ф. Энгельса сочетает свободу вероисповедания со свободой атеистических убеждений и предполагает равенство всех граждан независимо от их отношения к религии или атеизму.
История борьбы за свободу совести в Америке начинается с пуританства. Под свободой совести понимали возможность каждого человека придерживаться правильных суждений в вопросах о религии. Истинная свобода предполагает принятие божественного авторитета. Моральная или гражданская свобода поддерживается и практикуется подчинением власти. Родоначальник американского просвещения Б. Франклин высказывался за освобождение морали от религиозной санкции, отделение церкви от государства. Т. Джефферсон с позиций «естественного права» считает институт государственной религии незаконным и отстаивает право каждого исповедовать любую религию. Идеи Джефферсона послужили теоретической основой первой поправки к Конституции США, которая наряду с провозглашением свободы религии, слова, печати, собраний запрещала издавать законы, устанавливающие какую-либо религию или препятствующие её свободному исповеданию.
Буржуазные реформы и революции сопровождались различными ограничениями деятельности церкви. Некоторые религиоведы отмечают прямую связь между широким участием в революциях социальных низов и радикализмом решения проблем секуляризации, свободы совести. Самые известные примеры из истории революций во Франции. В конце XVIII века в стране запрещаются религиозные обряды, уничтожаются предметы культа, отменяются религиозные праздники, календарь, вместо христианства вводится культ Разума - рационалистическая религия революции. Парижская коммуна 1871 года приняла декрет об отделении церкви от государства, где утверждалось, что свобода совести есть важнейшая из всех свобод. Готовился декрет об обязательном исключительно светском образовании. Многие идеи и опыт французских революционеров были использованы правящей партией большевиков буквально. Так, статья первая декрета Совета народных комиссаров «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» воспроизводит статью декрета Парижской коммуны.
Отношения государства и церкви (конфессий) в современном мире. Совокупность современных взаимоотношений государства и церкви можно разделить на три вида: страны, где узаконена господствующая церковь; страны, где узаконено равенство религий; страны, где узаконено отделение церкви от государства и школы от церкви.
Рассмотрим первый вид взаимоотношений церкви и государства, когда одна церковь официально является государственной. Классическим примером этого вида взаимоотношений является положение Русской православной церкви в царской России. В «Своде законов» отмечалось, что она есть первенствующая и господствующая в Российской империи вера. Существовали конкретные формы союза церкви с государством, закрепляемые правом: экономическая, организационная (государственные функции церкви), политическая, религиозная (религиозная часть государственных мероприятий). Царь считался не только главой государства, но и главой церкви. Школа, в том числе высшая контролировалась церковью. Агитация православных переходить в другую конфессию (нехристианскую или христианскую) рассматривалась как преступление и соответственно каралась. Безбожие считалось одним из тягчайших преступлений. До середины XVIII века тех, кто не верил в Бога, пытали и казнили. Каждый подданный рассматривался в качестве последователя какой-либо конфессии. Общероссийская перепись 1897 года религиозное исповедание ставит выше этнической принадлежности.
Государственные, официальные, национальные или господствующие церкви (конфессии) имеются в Англии (англиканская), Швеции, Норвегии, Дании, Исландии (евангелическо-лютеранская), Португалии, Ирландии, Боливии и других (католическая), Иордании, Сирии, Египте и ряде других (мусульманская), Израиле (иудейская). Правовые нормы, действующие в этих странах, конкретизируют официальные формы союза церкви и государства. В целом эти нормы устанавливают: юридические основания влияния государства на внутренние дела церкви; юридические основания влияния церкви на дела государства; неравноправное положение граждан в зависимости от их отношения к религии. Право вмешательства государства в дела официальной церкви обеспечивается и тем, что государство, как правило, финансирует эту конфессию. Господствующая церковь имеет право влиять на дела государства. В конституциях ряда стран содержатся указания на то, что лица, занимающие высшие государственные должности, должны принадлежать к господствующей конфессии. В ряде стран юридическую силу имеет лишь церковный брак. Пожалуй, наиболее ярким примером прочного союза религиозной организации и государства являются страны, где господствующая религия – ислам. В странах ислама религия регулирует все стороны государственной и общественной жизни, в том числе право. В Индии значительную роль играет индусское (религиозное) право, регулирующее сферу общественных отношений по всей стране.
Второй вид взаимоотношений церкви и государства, когда узаконено равенство религий, принципиально не отличается от первого. Такое равенство провозглашено, как правило, формально. Какая-либо религия, традиционно влияющая на большинство населения, получает неофициальную поддержку государства. Традиционная религия влияет на общество и государство системой создаваемых политических партий и общественных движений, прямым воздействием на правящую элиту страны. В большинстве государств этого типа существуют непризнанные религии, признание новой религии сопряжено с трудностями законодательного и социального характера.
Третий вид взаимоотношений церкви и государства – отделение церкви от государства (США, Франция и другие). В США церковь была отделена от государства еще в 1791 году. Однако это не означает отсутствия взаимодействия государства и церкви. Специальными законами обеспечивается существование института капелланов, в том числе в палатах конгресса, в армии и так далее. Многие государственные праздники и церемонии в США тесно связаны с религией. Законодательство страны, особенно касающееся сферы нравственных отношений, находится под влиянием религиозной идеологии.
Практически во всех современных государствах узаконено неравенство граждан в зависимости от их отношения к религии. Это неравенство выражается: в лишении или ограничении прав и свобод граждан, не исповедующих религию (свободомыслящих); в ограничении прав и свобод граждан, исповедующих не господствующую (по закону или по традиции) церковь; в создании привилегий для граждан, исповедующих определённую религию или являющихся служителями культа.
Институт обязательной религиозной присяги, существующий в большинстве государств, фактически лишает возможности неверующих граждан занимать определённые должности в государственном аппарате, участвовать в отправлении правосудия. В большинстве стран существует уголовно-правовая и гражданско-правовая охрана прав только верующих. Законы ряда государств (Греция, Испания, Израиль и другие) содержат прямое запрещение высказывать атеистические взгляды. Достаточно сказать, что духовенство, как правило, освобождается от воинской службы (предоставляется возможность пройти альтернативную форму безвозмездного служения обществу и государству), уплаты некоторых налогов и многое другое. В ряде стран все граждане облагаются так называемым церковным налогом.
Для большинства государств характерна тесная связь церкви со школой, влияние религиозной идеологии на образование. Можно выделить основные способы и формы влияния религиозных организаций на образование. Это: обязательное преподавание религии в государственной школе, а также обязательное религиозное воспитание детей; преподавание религии в частной, в том числе в конфессиональной школе согласно нормам законодательства; фактическое влияние на обучение и воспитание молодежи в странах, где провозглашено отделение школы от церкви.
Большинство частных социальных школ для детей из небогатых семей находятся в ведении религиозных организаций. Сеть конфессиональных (этноконфессиональных) школ создана миссионерами всех религий.
Правовой режим взаимоотношений церкви и государства, школы и церкви, существующий в современных странах, складывался в течение многих десятилетий, а то и столетий, он является привычным и отрегулированным традициями. Постсоветские государства и общества столкнулись с рядом проблем взаимоотношений церкви и государства, школы и церкви, неизвестных традиционному менталитету и формирующемуся праву. Среди них: высокая миссионерская активность нетрадиционных для постсоветского культурного пространства конфессий, восстановление материальной основы традиционных конфессий, отсутствие культуры партнёрского взаимодействия светских и церковных структур и многие другие. Стали интересными для практиков исследования в области свободы совести, свободы религии, взаимоотношений церкви и государства, проведённые в России XIX - начала XX века.
В ходе истории по-разному складывались взаимоотношения между светскими властями и представителями веры. Государство и церковь поочередно становились на разные ступени влияния на общественное мнение и руководство страной в целом. Если посмотреть развитие истории, то мы убедимся, что изначально государства, как такового, не было. Семья была ячейкой общества и существовала тогда лишь патриархальная По промыслу Божию, и в связи с усложнившимися общественными связями, государство начало постепенно складываться уже после того, как братья Иосифа уходят в Египет, во времена Судей.
По-разному действуют государство и церковь. Формы взаимоотношений между ними вызваны разными их природами. Если Церковь создана самим Богом, и целью ее есть спасение людей для вечной жизни, то государство создано людьми, не без промысла Божия, и целью его является забота о земном благополучии людей. То есть, при видимом различии этих двух ведомств, также прослеживается их явное сходство - оба они призваны служить на пользу людям. Но Церковь ни в коем случае не должна брать на себя государственные функции, касающиеся борьбы с грехом методами насилия, принуждения или ограничения. Так же и государство не должно мешать работе церкви, его забота соблюдать уважение к церковным законам и помогать в вопросах нравственного развития населения.
Отношения государство и церковь в средневековье были устроены так, что церковь занимала лидирующие позиции над И притом это касалось не только христианства, то же самое происходило и в исламе, и в буддизме. Церковь принимала участие и в законодательной, и в судебной деятельности, во многом привнося влияние религиозных идеалов и принципов в государственную управленческую политику. Политика внутри церкви и межцерковная в том числе, часто меняли весь ход истории государств. Стоит только вспомнить раскол церкви, приведший, в свою очередь к политическому и правовому расколу в Европе.
В советское время началось гонение на церковь, государству не нужен был конкурент в борьбе за влияние на сознание народных масс, оно хотело единоличной власти. Государство и церковь в то время полностью разошлись по разные стороны баррикад. Новое государство не хотело делить сферы влияния, не хотело иметь церковь под боком, как духовный и нравственный контроль своим поступкам и принимаемым мерам. Такой контроль мог стать которая бы проявляла истинное лицо и действия правящей власти, а кому это было нужно? Выгоднее было объявить разрушать храмы и вести всяческое гонение на последователей веры.
По большому счету, государство и церковь должны быть взаимодополняемы, ведь они оба призваны нести и заботиться о них. Церковь - духовная составляющая общества, а как может общество быть отделенным от государства? И как может церковь влиять на нравственное развитие человека, находясь вдали от общества, не оказывая влияния на его развитие и не контролируя духовной чистоты власти? К тому же, если государство принуждает верующих поступать вразрез с заповедями Божьими, к греховным действиям, церковь должна стать на защиту своей паствы, вступив в переговоры с действующей властью или, при необходимости, обратиться к мировому общественному мнению.
Если учесть, что государство и церковь призваны нести людям добро, то у них есть общие сферы взаимодействия. Это касается таких областей, как миротворчество, дела милосердия, сохранение нравственности, духовное и культурное образование, охрана и развитие культурного наследия, поддержка семьи, попечение о заключенных. Чтобы избежать смешения в сферах деятельности и не привести церковную власть к мирскому характеру, клирикам запрещено принимать участие в государственном управлении, дабы они неустанно находились при исполнении своих прямых церковных обязанностей.
Взаимоотношения между государственной властью и Православной Церковью составляли стержень политической системы Российского государства. Начиная с конца XV века, для русского правосознания приобрела чрезвычайно весомый характер идея преемства Руси Византии - Ромейскому царству. Эта идея развивалась в контексте учения о Третьем Риме.
Взаимоотношения Церкви с государством у нас сознательно строились по византийской модели. Но при этом у Русских государей, в отличие от византийских василевсов, не было наследия языческого Рима. Поэтому симфония церковной и государственной власти у нас в древности осуществлялась в формах более правильных и церковных. В допетровской России великокняжеская, а потом и Царская власть, ограничена была не только традиционным, обычным правом, но и принципиальной независимостью от Царя высшей церковной власти - Освященного Собора и Патриарха.
Отступления от симфонического строя церковно-государственных отношений у нас в одних случаях носили индивидуальный характер - тираническое правление святоубийцы Иоанна Грозного, в других же имели характер менее выраженный, более мягкий и сдержанный, чем в Византии, - как это проявилось, например, в столкновении царя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном, обусловленном, помимо личных качеств монарха и Патриарха, влиянием новоевропейских идей на государственное правосознание правительственных кругов России.
Попытки отдельных Московских государей узурпировать власть над Церковью явились лишь посягательством на норму, на право, а нормой всё-таки и при Василии III, и при его сыне Иоанне Грозном, и при Алексее Михайловиче оставалась симфония, суть которой с лапидарной ясностью была сформулирована Большим Московским Собором 1666-1667 годов: "Да будет признано заключение, что Царь имеет преимущество в делах гражданских, а Патриарх - церковных, дабы таким образом сохранилась целой и непоколебимой вовек стройность церковного учреждения".
Синодальная система церковно-государственных отношений
В 1721 году осуществлена была кардинальная реформа церковного управления, которая одновременно обозначила действительный переворот в церковно-государственных отношениях. Святейший Синод, учрежденный в 1721 году, представлял собой высшую административную и судебную инстанцию Российской Православной Церкви. При этом действовал он исключительно с согласия Высочайшей власти. Государственные законы, регулировавшие церковную жизнь, издавались с тех пор обычно либо в качестве именных Указов Высочайшей власти, либо как Указы Святейшего Правительствующего Синода, который, как и Сенат, действовал от имени государя, получал от него к исполнению Высочайшие указы и повеления по всем церковным делам. Все постановления Святейшего Синода выходили со штемпелем "По указу Его Императорского Величества".
Впрочем, Синод имел право ходатайствовать перед Высочайшей властью о нуждах Православной Церкви. В 1722 году Указом императора Петра I была учреждена должность Синодального обер-прокурора. Инструкция обер-прокурора была буквально списана с Инструкции генерал-прокурора при Сенате. Обер-прокурором, по мысли Петра I, должен был назначаться "из офицеров добрый человек". Ему вменялось в обязанность быть "оком государя и стряпчим по делам государственным". В круг обязанностей обер-прокурора входило: 1) наблюдение за исполнением государственных законов по Духовному ведомству и контроль за своевременным исполнением дел; 2) просмотр протоколов Святейшего Синода, прежде чем они будут приведены в исполнение; 3) представление докладов Синода Императору и объявление Синоду Высочайших Повелений; 4) присутствие на заседании Комитета министров по делам Православной Церкви; 5) через обер-прокурора осуществлялись все сношения Синода с министрами и другими высшими светскими начальниками; 6) к нему на предварительные заключения поступали все рассматриваемые в Сенате дела, которые касались церковной недвижимости; 7) обер-прокурор являлся главным начальником для светских чиновников, состоявших на службе в Духовном ведомстве.
В результате петровской реформы от византийской симфонии сделан был шаг в сторону системы государственной церковности протестантских немецких княжеств эпохи абсолютизма. Хотя унаследованная от Византии симфония Церкви и Царства оставалась и после Петра высшим идеалом, но в своей юридической реализации и политической практике этот идеал подвергся радикальной деформации. До Петра Великого служение Богу и Церкви сознавалось и носителями государственной власти, и всем русским народом как высший смысл и высшая цель самого существования государства, как конечное основание для всякого государственного деяния. После Петра правительство России ставило перед собой вполне секулярные, вполне автономные от религиозной санкции цели, а привилегированный статус Православной Церкви, ее "господствующее" в сравнении с другими религиозными общинами положение находило себе оправдание уже только в том, что Православие, согласно "Основным законам Российской Империи", являлось вероисповеданием Государя и большинства его подданных.
Властной рукой Петра Церковь была отодвинута с авансцены национальной жизни. И сам он, и его преемники смотрели уже на Церковь не столько как на высочайшую святыню народа, воплощающую в себе весь смысл его существования, как это было на Руси искони, со времени ее Крещения, сколько как на одну из опор государства, причем, - и это было худшей чертой послепетровской системы церковно-государственных отношений - саму нуждавшуюся в опеке и надзоре со стороны правительства.
Одним из самых значительных событий XVIII века явилась секуляризация церковных земель при Екатерине Великой. Но началась эта акция уже в кратковременное царствование ее мужа Петра III. По подсказке окружавших престол временщиков Воронцовых и Шуваловых 19 февраля 1762 года Петр III издал Указ о полной секуляризации церковных недвижимостей с передачей ведавшей ими Коллегии экономии из подчинения Святейшему Синоду Сенату. Эта мера, однако, не была осуществлена ввиду последовавшего через три месяца после издания Указа о секуляризации государственного переворота. Император был свергнут с престола и вскоре, как об этом было официально объявлено, "скоропостижно скончался", в действительности был убит во время карточной игры братом фаворита Екатерины Великой Алексеем Орловым. Российской самодержицей провозгласили зачинщицу заговора Екатерину.
В Манифесте Екатерины II от 28 июля 1762 года, который был составлен архиепископом Димитрием (Сеченовым), устранение Петра объяснялось прежде всего тем, что в его правление нависла угроза над Православной Церковью: "Всем прямым сынам Отечества Российского явно оказалось, какая опасность всему Российскому государству начиналась самым делом, а именно: закон наш православный греческий первее всего восчувствовал свое потрясение и истребление своих преданий церковных, так что Церковь наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности - переменою древнего в России Православия и принятием иноверного закона".
Церковную политику самой Екатерины хорошо характеризует одно замечание, сделанное ею до восшествия на престол: "Уважать религию, но ни за что не допускать ее в дела государственные". Искусный политик, она не сразу обнаружила своих намерений относительно Церкви. Через две недели после переворота, 12 августа, вышел именной Указ Императрицы "О возвращении имений, отобранных от монастырей по прежнему в управление Духовных властей и об уничтожении Коллегии экономии". Этим Указом в собственность епархиальных домов, монастырей и церковных причтов возвращались юридически принадлежавшие им ранее земельные владения, иными словами, отменялся Указ Петра III, который так и не успели привести в исполнение.
Но прошло еще три недели - и вышел новый Указ, в котором объявлялось намерение правительства заново рассмотреть вопрос о церковных недвижимостях. С этой целью 29 ноября 1762 года образована была Духовная Комиссия о церковных имениях. Результатом работы этой Комиссии явился изданный 26 февраля 1764 года именной Указ Императрицы Сенату о секуляризации населенных церковных имений. В Манифесте содержатся многочисленные ссылки на правительственные акты предшественников Екатерины Великой, начиная "с прадеда нашего, блаженныя и вечнодостойныя памяти, Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича", который "в 1649 году учреждая правосудие в подданном народе, усмотрел количество имений духовных не по намерению подателей употребляемое, помышлять начал о распоряжении оных и обращении на действительные дела Церкви Христовой", - имеется в виду, очевидно, прямо не упомянутое учреждение в 1649 году Монастырского приказа, в ведение которого передавалось управление церковными вотчинами с сохранением их, однако, в юридической собственности архиерейских домов и монастырей. Особенно много ссылок в "Манифесте" на акты "Нашего вселюбезнейшего Деда Императора Петра Великого" по делам, связанным с управлением церковными населенными землями и распоряжением доходами от них, но, казалось бы, странным образом, перечень прецедентов заканчивается упоминанием последних распоряжений на сей счет "вселюбезнейшей Нашей Тетки, в Бозе почивающей Императрицы Елисаветы Петровны", но в "Манифесте" нет упоминаний об Указе Петра III, который по своему содержанию почти идентичен "Манифесту", изданному его вдовой, отменившей, однако, тот Указ одним из первых своих актов.
Манифестом от 26 февраля 1764 года все населенные церковные имения передавались Коллегии экономии, и церковные учреждения совершенно устранялись от управления ими.
Ревностные архиереи, монахи и клирики, благочестивые миряне с сердечной болью переживали страшное разорение монастырей. Но мало кто решился на открытое возражение. Указ о секуляризации критиковал митрополит Тобольский Павел (Конюскевич). Резкий протест выразил еще во время работы Комиссии, до издания "Манифеста", митрополит Ростовский священномученик Арсений (Мацеевич), за что был подвергнут суровой расправе: лишению сана, а потом заключению в каземат, в котором он скончался в 1772 году после беспримерных страданий.
После секуляризации церковных земель и расправы над митрополитом Арсением правительство стало относиться к Церкви с бесцеремонностью, которая заставляла вспомнить о временах бироновщины. Обер-прокурором Синода был назначен И. И. Мелиссино, который не скрывал своих деист-ских воззрений. В 1767 году, когда подавались всякого рода законодательные проекты в Комиссию по новому Уложению, Мелиссино представил на рассмотрение Синода проект, в котором, помимо введения неограниченной веротерпимости, предлагал ослабить и сократить посты, отменить вечерни и всенощные, а вместо них ввести краткие молитвы с поучениями народу, прекратить содержание монахов, епископов и белого духовенства из казны, епископам дозволить "с законными женами сожитие иметь", отменить "поминовение усопших" и даже воспретить причастие младенцев в возрасте до 10 лет. Нелепость этого проекта потрясла членов Синода, и они попросту отказались принимать этот скандальный документ на рассмотрение. В 1768 году Мелиссино был уволен с поста обер-прокурора. Его заменил П. П. Чебышев, невежественный солдафон в чине бригадира, который, понаслышке узнав о "современных идеях", открыто щеголял атеизмом. Чебышев всячески препятствовал изданию апологетических сочинений, направленных против деизма и неверия.
В царствование Екатерины Великой был издан еще ряд законодательных актов "по ведомству Православного исповедания". 4 сентября 1764 года вышел именной Указ "О пострижении в монашество при светских честных и достоверных свидетелях". 12 ноября того же года - синодский указ, изданный на основании именного "О наблюдении духовным властям, дабы нигде бродячих монахов не было", 17 января 1765 года - сенатский Указ "Об увещевании колодников и об означении в присылаемых ведомостях, сколько в который пост исповедывано", 15 февраля 1766 года - "О непострижении в монашество и не принимании в духовный сан никого из положенных в подушный оклад".
7 июня 1767 года вышел Указ Святейшего Синода "О нечинении пристрастных допросов и телесных наказаний священникам и иеромонахам". В этом Указе, в частности, говорилось: "Во многих епархиях и монастырях священнослужителям за происходящие от них поступки от духовных командиров, равно как бы и в светских командах подлому народу, телесные чинятся наказания и пристрастные распросы, чрез что духовенство, а особливо священнослужители, теряют должное по характеру своему от общества почтение, пастве же их подается немалый соблазн и причина к презрению" (там же). В связи с этим Святейший Синод приказал, "дабы священникам и иеромонахам как пристрастных распросов, так и никаких телесных наказаний чрез побои в духовных командах (имеются в виду архиерейские дома) отнюдь чинимо не было, а единственно исправляемы были, вместо телесного наказания, приличными духовенству трудами и отрешением от дохода и от прихода, по рассмотрению". Таким образом, данным Указом отменялись телесные наказания как дисциплинарная мера, применяемая епархиальной властью по отношению к подведомственному духовенству.
Вслед за тем, 15 апреля 1769 года, издан был сенатский Указ, которым защищалось достоинство священнослужителей и церковнослужителей от посягательств со стороны помещиков: "Некоторые помещики, - говорилось в Указе, - священно- и церковнослужителей не только побоями, но и наказанием на теле оскорбляют", в связи с чем Сенат повелел, "чтобы духовным персонам во всех местах никому обид и притеснений отнюдь чинено не было... а ежели тем духовным персонам от кого светских будут чинены обиды, о том следовать и с винными чинить по указам без упущения". Указ по существу дела не создавал новой нормы, а только требовал строго следовать в подобных случаях ранее изданным указам, предусматривавшим наказания за причинение обид духовным лицам.
И все же до конца царствования Екатерины Великой духовенство не было, подобно дворянству, освобождено от телесных наказаний в уголовном порядке, по приговору суда. Лишь император Павел, который за короткое время своего царствования сделал много доброго для Церкви: увеличил штатные оклады духовенству, принял меры по обеспечению вдов и сирот духовного звания, повысил ассигнования на духовные школы, - распространил эту привилегию - освобождение от телесных наказаний по судебным приговорам - и на священнослужителей. Правда, низшие клирики-церковнослужители, или причетники, не освобождались от телесных наказаний по приговору суда вплоть до великих реформ 1860-х годов, когда телесные наказания были совершенно отменены в качестве уголовной кары.
Пятого апреля 1797 года императором Павлом в день его коронации был оглашен "Акт о наследовании Всероссийского Императорского Престола" - важнейший закон Российской империи, составленный Павлом Петровичем в бытность его наследником престола в 1788 году и положенный для хранения в Успенском соборе Московского Кремля. Целью издания этого "Акта" было внесение твердого и однозначно интерпретируемого наследственного порядка в преемство высшей государственной власти, который должен был заменить прежнюю, введенную Петром Великим систему, основанную на назначении наследника царствующим государем по его усмотрению, чреватую, ввиду неопределенности относительно лица наследника до самой кончины правящего государя, интригами вокруг престолонаследия и прямыми государственными переворотами, которые и имели место в 1741 и 1762 годах.
В "Акте", в частности, говорится о невозможности восшествия на Российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви. Соответствующее место включает в себя и усвоение Российскому государю статуса Главы Церкви: "Когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и престол и отрещись вместе с наследником от другой веры и престола, если таковой престол связан с Законом (подразумевается вероисповедание, в данном случае, не православное), для того, что Государи Российские суть Главою Церкви, а если отрицания от веры не будет, то наследовать тому лицу, которое ближе по порядку".
Это положение о невозможности занимать Российский престол особе, не принадлежащей к Православной Церкви, повторяет соответствующее место из завещания императрицы Екатерины I, составленного в 1727 году: "Никто никогда Российским престолом владеть не может, который не греческого закона".
Содержание положения "Акта" относительно вероисповедания государя отразилось в 42-й статье "Основных законов", помещенных в "Свод законов Российской Империи", первое издание которого вышло в 1832 году: "Император яко христианский Государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния" (положение заимствовано из "Духовного Регламента"). А в примечании к этой статье сказано: "В сем смысле Император в Акте о наследии престола 1797 года апреля 5-го именуется Главою Церкви".
Таким образом, вносится известное ограничение в формулу относительно главенства государя в Церкви. Формула императора Павла лишается силы прямого закона, становясь только толкованием одной из статей "Основных законов".
Для православного канонического правосознания допустима лишь такая интерпретация положения о главенстве Императора в Церкви, которая подразумевает возглавление и представление Императором сословия мирян, но не епископата. В таком смысле и интерпретировалось соответствующее положение в канонической и юридической литературе XIX века большинством авторов. Так, А. Д. Градовский в своем толковании 42-й статьи "Основных законов" писал: "Права самодержавной власти касаются предметов церковного управления, а не самого содержания положительного вероисповедания, догматической и обрядовой стороны. Таким образом, компетенция верховной власти ограничивается теми делами, которые вообще могут быть предметом церковной администрации, то есть не предполагают актов, по существу своему принадлежащих органам Вселенской Церкви, Вселенским Соборам". Некоторые авторы, однако, настаивали на том, что хотя Император и не может издавать законов о вере, устанавливать догматов, ему, однако, принадлежит в Церкви полнота власти, в том числе и законодательной. Так Н. С. Суворов писал: "Император законодательствует в Церкви, поскольку она есть юридический порядок, основанный на традиционном Православии, не изменяя этого традиционного Православия и не внося в него новых догматов, но регулируя церковную жизнь в духе этого Православия". По интерпретации П. Е. Казанского, "Император - не посторонняя Православной Церкви государственная власть, но именно глава Церкви... По наиболее распространенному воззрению, Государь-Император наследует в этом отношении власть византийских императоров".
Православная Церковь, как вероисповедание Императора, занимала в Российской империи господствующее положение, по терминологии российских законов. Каким же статусом располагали в Российской империи неправославные христианские Церкви и нехристианские религиозные общины? Свободой веры пользовались у нас все подданные, принадлежавшие к национальным вероисповеданиям; но она не распространялась на носителей экзотических, изуверских или незаконно появившихся у нас религий и конфессий; к тому же, пределы этой свободы были для разных вероисповеданий разными.
По объему прав и привилегий, с одной стороны, и всякого рода стеснений и ограничений, с другой, - все признанные в Российской империи религии можно выстроить в иерархический ряд. В таком случае вслед за господствующей Православной Церковью следует поставить Лютеранскую и Реформатскую Церкви, общину гернгутеров, Армяно-григорианскую, Армяно-католическую и Католическую Церкви; вслед за этими христианскими конфессиями по объему привилегий стояли общины евреев-караимов, магометан-суннитов и шиитов; менее привилегированной была община евреев-талмудистов; наконец, последней из привилегированных общин была буддистско-ламаистская калмыков и бурят. Всего лишь терпимыми, но лишенными привилегий были русские старообрядцы, шотландские и базельские сектанты, меннониты и баптисты Закавказья, сибирские шаманисты и самоеды-язычники. Общины молокан, духоборцев, субботников, скопцов, хлыстов и иных крайних сектантов были не признанными и не терпимыми по законам Российской империи. После Полоцкого Собора 1839 года, на котором униаты западных губерний воссоединились с Православной Церковью, в Российской империи, за исключением царства Польского, Греко-униатская Церковь прекратила легальное существование. Юридически для российских подданных, - не для проживавших в России иностранцев, - у нас не существовало также старо-католического или англиканского исповедания.
На чем основана была эта иерархия вероисповеданий по степени их привилегированности? Отчасти, конечно, на мере расхождения вероучения каждого из них с догматами Православия. Но только отчасти; ибо если бы этот масштаб был единственным, лежащим в основе дарования тому или иному вероисповеданию известных прав и преимуществ, то совершенно необъяснимо было бы более трудное положение старообрядцев, чем мусульман или евреев. Непонятно было бы также и то, что в этом ряду вероисповеданий баптисты Закавказья стоят ниже, чем ламаисты-калмыки.
Было еще одно обстоятельство, помимо меры расхождения вероучения религиозного общества с догматами Православия, которое решительным образом влияло на статус вероисповедания по законам Российской империи. Это - законность или незаконность его происхождения. Более всего этот критерий влиял на положение старообрядческих общин. Исконная веротерпимость русского народа, которую выражало и российское законодательство, не стесняла религиозную жизнь новых народов, входивших в состав империи. Их традиционные исповедания рассматривались как законные, им гарантировалось покровительство со стороны государственной власти, хотя при этом создавались также государственные гарантии против того, чтобы возможным прозелитизмом они наносили урон Православной Церкви или вызывали трения, осложнения и вражду между подданными разных национальностей. Но старообрядчество имело иное происхождение. Это был раскол, потрясший религиозную жизнь самого русского народа и подрывавший его духовное единство. И потому даже статус терпимого исповедания оно получило только при Петре I, оставаясь в последние десятилетия XVII века совершенно вне закона.
Имея разные основания, неравноправие религиозных общин было действительной чертой российского вероисповедного законодательства. Но в чем практически проявлялось это неравноправие по российским законам? Разумеется, не в объеме личных прав подданного, принадлежавшего к той или иной конфессии или религии. В эпоху до освободительной реформы 1861 года православный русский крепостной крестьянин в западных губерниях был стеснен не только несравненно больше, чем его помещик-католик, но даже больше, чем ограниченный чертой оседлости, но не крепостной зависимостью, еврей, проживавший в той же местности. К высшему дворянскому сословию принадлежали не только православные, но и католики, и протестанты, и иудеи, и мусульмане, и даже родовая знать языческих племен.
Неравноправие религиозных общин обнаруживалось в разной мере покровительства им со стороны государственной власти, а главное, в том, что переход из одного вероисповедания в другое был затруднен неодинаковым для всех образом; возможность перемены религии для российских подданных была, так сказать, направленно ориентированной, а именно: отпадение от Православной Церкви в любое иное христианское, а тем более нехристианское исповедание законами положительно воспрещалось; нелегальным был и любой переход из всякого христианского исповедания в нехристианское.
Переход из неправославной христианской конфессии в другую неправославную же христианскую конфессию был затруднен, но не абсолютно исключался законами. Присоединение же к Православной Церкви для всех российских подданных неправославных исповеданий было, разумеется, открыто. Что же касается возможности присоединения иноверцев к одной из признанных государством неправославных христианских Церквей, то для таких случаев существовала детально разработанная регламентация. Например, к Армяно-григорианской Церкви могли беспрепятственно присоединяться все смертельно больные магометане Кавказа; к любому терпимому христианскому исповеданию могли быть "приводимы" опасно больные евреи или евреи-военнослужащие. В иных обстоятельствах - присоединение язычников, евреев и мусульман к неправославной христианской Церкви могло состояться лишь с особого разрешения министра внутренних дел, а на Кавказе - главнокомандующего. Присоединение иноверцев к терпимым старообрядческим общинам законами не предусматривалось, но совершаемое на деле полицейских осложнений не вызывало.
Семнадцатого апреля 1905 года был издан Императорский Указ об укреплении начал веротерпимости, который существенно изменил правовой статус инославных и иноверных исповеданий и, тем самым, косвенно задел и положение Православной Церкви. Этим Указом значительно были расширены права старообрядческих и сектантских общин, не носивших изуверского характера. Почти во всех отношениях, в частности, во владении имуществом от имени религиозных обществ, в праве на сооружение молитвенных домов, на устройство скитов, обителей, в праве печатать богослужебные книги, преподавать своим детям Закон Божий, вести метрические книги, они были уравнены с ранее признанными государством христианскими Церквами. Приверженцы белокриницкого согласия и беглопоповцы стали после издания Указа официально именоваться не раскольниками, а старообрядцами. Отменялись прежние ограничения для старообрядцев и сектантов на поступление их на государственную службу. Но старообрядческое и сектантское духовенство не получило, однако, права на официально признанное употребление духовных званий и титулов, каким правом пользовалось духовенство армяно-григорианское, армяно-католическое, лютеранское и реформатское.
Расширены были права католической и мусульманской религиозных общин. Расширение прав мусульман мотивировалось в Указе тем, что "мусульманское население внутренних губерний исполняло всегда свой долг пред государством наравне с его коренными подданными и не доставляло правительству каких-либо особых забот в отношении политическом. Будучи, затем, весьма твердым в правилах своего вероучения, население это никогда, однако, не проявляло стремления к прозелитизму среди русского народа. Кроме того, несмотря на сохранившиеся еще некоторые отличия внутреннего и внешнего быта, население это сроднилось с Россией и вполне ей дружественно". Буддистов-ламаистов Указом от 17 апреля 1905 года было впредь воспрещено официально называть идолопоклонниками и язычниками.
Существенные изменения были внесены в легальный порядок перемены религии. Сняты были прежние запреты и ограничения на переход из одного признанного государством христианского исповедания в другое. В Указе ничего не говорится о возможности присоединения иноверцев к одной из неправославных христианских общин, но на практике после издания Указа от 17 апреля 1905 года такие переходы не встречали уже никаких препятствий со стороны государственных инстанций. Наконец, при сохранении общего запрета на отпадение от Православия и от христианства сделано было исключение, по которому могло быть легализовано возвращение новообращенного православного или инославного христианина в свое прошлое вероисповедание.
1 .3 Взаимоотношения Церкви и государства при Временном правительстве
Революционные события февраля-марта 1917 года внесли радикальные перемены в церковно-государственные отношения. Второго марта 1917 года святой император Николай II отрекся от престола, власть перешла к Временному правительству, образованному Временным комитетом Государственной думы.
И уже в марте Святейший Синод по настоянию обер-прокурора В. Н. Львова, назначенного Временным правительством, уволил на покой Петроградского митрополита Питирима (Окнова), престарелого митрополита Московского святого Макария (Невского) и архиепископа Тобольского Варнаву (Накропина), обвинив их в тесных связях с Распутиным. Вслед за тем по всей стране начались увольнения архиереев, обвиненных в поддержке старого режима. Напряженность отношений обер-прокурора с епископами объяснялась не только личными качествами В. Н. Львова, но и тем обстоятельством, что прежде обер-прокурор представлял в органе высшей церковной власти (Святейшем Синоде) Императора, миропомазанного самой же Церковью. Теперь же обер-прокурор, представляющий светскую власть (правительство, лишенное всякой сакральности), но при этом действующий с полномочиями прежнего, царского обер-прокурора, воспринимался церковным сознанием как узурпатор, хотя действовала еще старая привычка к подчинению правительству, и Церковь оставалась лояльной ему до самого его падения в октябре 1917 года.
Летом 1917 года Временное правительство рядом актов сделало решительный шаг в сторону создания внеконфессионального государства: 20 июня вышло постановление о передаче церковно-приходских школ (а их было в России около 37000) и учительских семинарий в ведение Министерства народного просвещения. Правительство этим своим актом нарушило волю частных благотворителей, жертвовавших в свое время на нужды церковной школы. Святейший Синод протестовал, тем не менее, власти в спешном порядке стали осуществлять это постановление, которое вело к подрыву дела духовного просвещения народа. Закон о свободе совести, опубликованный 14 июля, провозглашал свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста, когда дети еще учатся в школе, что также вызвало протест со стороны Святейшего Синода и потом Поместного Собора, настаивавших на том, чтобы право свободного религиозного самоопределения предоставлялось не ранее достижения совершеннолетия.
5 августа 1917 года Временное правительство упразднило должность обер-прокурора и учредило Министерство исповеданий, назначив министром А. В. Карташова, незадолго до этого заменившего В. Н. Львова в должности обер-прокурора. В компетенцию нового министерства входили отношения Православной Церкви и других религиозных общин России с государственной властью, какое-либо вмешательство во внутрицерковные дела не предусматривалось. Эта перемена послужила освобождению Церкви от давления со стороны правительственных чиновников, но серьезного значения появление нового министерства для Церкви иметь не могло: Временное правительство уже теряло власть в стране.
Поместный Собор, заседания которого проходили в те дни, во внеочередном порядке рассматривал вопрос о преподавании Закона Божия и о приходских школах. После обсуждения в соборном постановлении записали: "Просить Временное правительство закон 20 июля 1917 года... отменить в тех его частях, которые касаются передачи церковно-приходских, второклассных и церковно-учительских школ в ведомство Министерства народного просвещения... Все церковно-приходские школы и школы грамоты передать в ведение православных приходов".
Для переговоров с правительством направили в Петроград делегацию во главе с архиепископом Тамбовским святым Кириллом. 11 октября 1917 года состоялась их встреча с министром исповеданий А. В. Карташовым, который сказал, что правительство не изменит свою позицию, потому что церковно-приходская школа - детище старого режима и не может служить новому государственному строю. Уважая гражданские свободы, власть не станет запрещать открытие церковных школ на средства приходов, но это будут единичные случаи. Правительство может сохранить в Духовном ведомстве только те школы, где уровень образования будет признан удовлетворительным.
В этот же день состоялась беседа с А. Ф. Керенским. Министр-председатель объяснил, что у Церкви отбираются лишь те школьные помещения, на постройку которых затрачены казенные средства, остальные государство берет в аренду на два года. Правительство не верит слухам о контрреволюционных настроениях Собора, но новый государственный строй должен быть внеконфессиональным, и поэтому закон от 20 июля 1917 года отмене не подлежит. Отчитываясь перед Собором о поездке в Петроград, член делегации Н. Д. Кузнецов сказал, что беседа оставила у него тяжелое впечатление: "Нить, связующая государство с Церковью в их заботах о христианском просвещении народа, теперь уже порвалась. Мне до боли стало жаль народа, который будет воспитываться теперь в государственных школах вне необходимой для него связи с христианским началом жизни".
1 .4 Взаимоотношения Церкви и государства в советскую эпоху
После Октябрьского переворота Советское правительство сразу же начало подготовку законодательства об отделении Церкви от государства. Решительная ломка многовекового тесного союза Православной Церкви и государства, начатая Временным правительством, завершилась большевиками.
20 января 1918 года был опубликован составленный самим председателем Совнаркома "Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви". Этот Декрет не только обозначал формальный, юридический разрыв многовекового союза между Церковью и государством, разрыв, предрешенный уже Февральской революцией; он легализовал гонения на Церковь.
Православная Церковь была отделена от государства, но при этом не получила прав частного религиозного общества. Принципиальное отличие советского законодательства "о культах" от правового режима отделения Церкви в таких государствах, как США или Франция, заключалось в последних параграфах Декрета, которыми как Православная Церковь, так и другие религиозные общества лишались права владеть собственностью, а также не имели прав юридических лиц. Все имущество существующих в России церквей и религиозных обществ подвергалось национализации. Декрет запрещал религиозное воспитание и образование детей в школе. "Преподавание религиозных вероучений, - говорится в нем, - во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, - не допускается".
Декретом 1918 года Русская Православная Церковь была на территории Советского государства исключена из числа субъектов гражданского права. Этот Декрет явился юридической подготовкой к изъятию церковных ценностей, к закрытию монастырей и духовных школ, к кощунственным осквернениям святых мощей угодников Божиих, к противоправным судам и расправам над священнослужителями и благочестивыми мирянами. Правовой статус Церкви, по Декрету, изданному в январе 1918 года, приблизился к нелегальному, чего, конечно, не имели в виду деятели Февраля, чьи представления о правовом статусе Церкви, которые они не успели реализовать, были, очевидно, близки тем, что зафиксированы в ныне действующем Российском законодательстве посткоммунистической эпохи. Но Временное правительство при этом действовало, в некотором смысле слова, в направлении, противоположном тому, по которому шли законодатели в наше время. Временное правительство разрушало союз Церкви и государства, стремясь к режиму отделения, а в наше время отменена была советская дискриминационная по отношению ко всем Церквам и религиозным общинам законодательная система.
Русская Православная Церковь на Соборе 1917-1918 годов не признала законности Декрета, как не признавала она до заявлений Патриарха Тихона 1923 года законности советской власти вообще, что, несомненно, отражало тогда настроения большинства народа.
Свой взгляд на правомерные отношения Церкви и государства Поместный Собор выразил в "Определении о правовом положении Православной Российской Церкви", принятом 2 декабря 1917 года. Своеобразие этого документа заключается в том, что, с одной стороны, он не воспроизводит схему церковно-государственных отношений, существовавшую в Российской империи, а с другой - он вполне игнорирует и складывавшуюся на исходе 1917 года реальную политическую и законодательную ситуацию. Поместный Собор, таким образом, решал вопрос об отношениях между Церковью и государством, отвлекаясь от сложившейся ситуации, решал его принципиально, иными словами, предлагал идеальную в его представлении норму таких взаимоотношений.
В Декларации, которая предваряла Определение, требование о полном отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, "чтобы солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь, по внутреннему закону своего бытия, - говорится в Декларации, - не может отказаться от признания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами".
Основные положения Определения, принятого Собором, гласили:
"1. Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство.
2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней духовной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и, руководствуясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления...
3. Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православной Церковью... равно и акты церковного управления и суда, признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.
4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковного властью...
6. Действия органов Православной Церкви подлежат наблюдению государственной власти лишь со стороны соответствия их государственным законам, в судебно-административном и судебном порядке.
7. Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения, и товарищи их должны быть православными...
8. Во всех случаях государственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом пользуется Православная Церковь.
9. Православный календарь признается государственным календарем.
10. Двунадесятые праздники, воскресные и особо чтимые Православною Церковью дни признаются в государстве не присутственными днями...
12. Добровольный выход из Православия допускается не ранее достижения возраста, установленного для вступления в брак. Прежде этого возраста дети могут оставить Православие только по желанию родителей, и притом лишь в случае оставления Православия самими родителями; от детей, достигших 9-летнего возраста, требуется их согласие...
14. Церковное венчание по православному чину признается законною формой заключения брака...
18. Учреждаемые Православной Церковью низшие, средние и высшие школы как специально-богословские, так и общеобразовательные, пользуются в государстве всеми правами правительственных учебных заведений на общем основании.
19. Во всех светских государственных и частных школах воспитание православных детей должно соответствовать духу Православной Церкви; преподавание Закона Божия для право славных учащихся обязательно как в низших, так и в высших учебных заведениях, содержание законоучительских должностей в государственных школах принимается за счет казны.
20. Удовлетворение религиозных нужд членов Православной Церкви, состоящих в армии и флоте, должно быть обеспечено заботой государства; каждая воинская часть должна иметь православное духовенство..."
Осуществить это Определение Собора в ту пору было совершенно невозможно. После Октябрьского переворота над легальным существованием Православной Церкви в России нависла прямая угроза.
В Конституцию РСФСР 1918 года и последующие советские конституции неизменно входили фундаментальные положения Декрета 1918 года, устанавливавшие драконовский режим для Православной Церкви и иных религиозных общин в России и Советском Союзе. Впрочем, в одном отношении Конституция 1918 года отличалась в лучшую сторону от "сталинской" Конституции и позднейших советских конституций - в 1918 году большевики ещё не запрещали "религиозную пропаганду".
8 апреля 1929 года президиум ВЦИК принял Постановление "О религиозных объединениях", по которому религиозным общинам дозволялось лишь "отправление культов" в стенах "молитвенных домов", просветительская и благотворительная деятельность категорически воспрещалась. Духовенство устранялось от участия в хозяйственных и финансовых делах так называемых двадцаток. Частное обучение религии, дозволенное Декретом 1918 года "Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви", теперь могло осуществляться лишь как право родителей обучать религии своих детей.
XIV Всероссийский Съезд Советов изменил 4-ю статью Конституции, в новой редакции говорилось уже о "свободе религиозного исповедания и антирелигиозной пропаганды". НКВД в инструктивном циркуляре председателям исполкомов всех ступеней строго предписывал уделить серьезное внимание надзору за деятельностью религиозных объединений, "зачастую сращивающихся с контрреволюционными элементами и использующих в этих целях свое влияние на известные прослойки трудящихся". Для борьбы с религиозными предрассудками в стране вводилась пятидневная рабочая неделя со скользящим выходным днем.
5 декабря 1936 года на VIII Чрезвычайном Всесоюзном съезде Советов было объявлено о принятии новой Конституции СССР. В отличие от прежних советских конституций, в ней впервые провозглашалось равноправие всех граждан, в том числе и "служителей культа". В статье 124 новой Конституции записано, что "в целях обеспечения за гражданами свободы совести Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви". Но новая Конституция уже не допускала свободу религиозной пропаганды, а только свободу "отправления религиозных культов": "Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами". Неравноправие верующих и неверующих в этой статье демонстрируется вполне откровенно, хотя в ином месте Конституция провозглашала равноправие всех граждан, независимо от их отношения к религии.
1937 год стал торжеством революционного террора, залившего страну кровью. Жертвами репрессий пали миллионы людей разных мировоззрений и принадлежавшие ко всем слоям общества. Особенно тяжело пострадало в конце 30-х годов православное духовенство. Почти весь епископат был перебит. Священнослужители, оставшиеся в живых, в значительном большинстве оказались в лагерях и тюрьмах.
Частичная нормализация церковно-государственных взаимоотношений произошла только в 1943 году, во время Великой Отечественной войны, после встречи Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем. От правительства было получено согласие на созыв Собора и избрание на нем Патриарха. Зловещее постановление 1929 года в послевоенные годы практически игнорировалось, хотя не было отменено.
О нем вспомнили в разгар хрущевских гонений на Церковь. На политическом уровне решение о возобновлении гонений принято было в 1958 году. Четвертого октября 1958 года ЦК КПСС вынес секретное Постановление под названием "О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды", которое обязывало партийные, комсомольские и общественные организации развернуть пропагандистское наступление на "религиозные пережитки" советских людей. Государственным учреждениям предписывалось осуществить мероприятия административного характера, направленные на ужесточение условий существования религиозных общин.
Первым актом правительства в наступлении на Церковь было издание двух постановлений Совета министров СССР от 16 октября 1958 года "О монастырях в СССР" и "О повышении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей". В первом из них поручалось Советам министров союзных республик, Совету по делам Русской Православной Церкви и Совету по делам религиозных культов в шестимесячный срок изучить вопрос о сокращении количества монастырей и скитов и внести в Совет министров СССР предложения по этому вопросу, предписывалось также сократить размеры земельных угодий, находившихся в пользовании монастырей. Постановлением о налогах Церкви запрещалось продавать свечи по ценам более высоким, чем они приобретались в свечных мастерских. Эта мера явилась серьезным ударом по доходам и бюджету приходов, потому что теперь приобретение свечей в мастерских стало убыточным для храмов, и оно, естественно, сократилось, что, в свою очередь, привело к закрытию свечных мастерских. Из-за снизившихся доходов храмов распускались и платные церковные хоры. Вследствие драконовских постановлений Совмина финансовое положение некоторых епархий пришло в крайне расстроенное состояние. церковь государство синодальный культурный
31 марта 1961 года в Совет по делам Русской Православной Церкви были приглашены Святейший Патриарх Алексий I и находившиеся в Москве постоянные члены Синода. Председатель Совета Карпов предложил архипастырям провести коренную реформу приходского управления: "Надо пересмотреть отдельные пункты "Положения об управлении Русской Православной Церкви", чтобы во главе общины был исполнительный орган, а не настоятель церкви". Юридическим аргументом, который использовал представитель государственной власти, было требование привести "Положение об управлении Русской Православной Церковью" в строгое соответствие с постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 1929 года "О религиозных объединениях", по которому священнослужители, как лица, лишенные избирательного права, устранялись от участия в хозяйственных делах религиозных общин, хотя это постановление вошло в грубое противоречие с Конституцией СССР 1936 года, предоставившей всем гражданам одинаковые права.
18 июля 1961 года, в день памяти преподобного Сергия Радонежского, в Троице-Сергиевой Лавре состоялся Архиерейский Собор, который вынужден был внести радикальные изменения в 4-ю часть "Положения об управлении Русской Православной Церковью", продиктованные Советом и негативно сказавшиеся на приходской жизни.
После отставки Хрущева прямые гонения на Церковь остановились, но её правовой статус оставался прежним. Закрыт был путь и к пересмотру решений Архиерейского Собора 1961 года. В 70-х годах церковная жизнь оставалась относительно стабильной и протекала без потрясений, подобных тем, какие выпали на долю Церкви десятилетие назад, в годы хрущевских гонений. Государственная политика по отношению к Церкви оставалась в основных своих чертах неизменной, какой она сложилась после отставки Хрущева: жесткий, тотальный контроль за всеми проявлениями церковной жизни, противодействие попыткам расширить сферу дозволенного для Церкви, но без массовых репрессий против духовенства или верующих мирян, без массового закрытия церквей и без шумных пропагандистских атеистических кампаний.
В 1975 году Президиум Верховного Совета СССР своим Указом внес изменения в сохранявшее силу Постановление ВЦИК и СНК РСФСР 1929 года "О религиозных объединениях". Эти изменения, главным образом, коснулись имущественных прав Церкви. Указом отменялась формулировка Постановление 1929 года: "Религиозные объединения и группы верующих не пользуются правом юридического лица". В то же время в нем не декларировалось и усвоение религиозным объединениям такого права. Вместо этого в указе говорилось о том, что "религиозные общества имеют право приобретения церковной утвари, предметов религиозного культа, транспортных средств, аренды, строительства и покупки строений для своих нужд в установленном законом порядке". Однако другие дополнения, внесенные указом, еще более сужали круг дозволенной законом церковной деятельности: "Религиозные общества имеют право производить складчины и собирать добровольные пожертвования только на цели, связанные с содержанием молитвенного здания, культового имущества, наймом служителей культа и содержанием исполнительных органов. Религиозные шествия, совершение религиозных обрядов и церемоний под открытым небом, а также в квартирах и домах верующих допускается с особого каждый раз разрешения исполнительного комитета районного, городского Совета депутатов трудящихся".
Ничего нового в советское законодательство, касавшееся статуса религиозных общин, не вносила и принятая в 1977 году очередная Конституция СССР, 52-я статья которой гласила: "Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви". Неравноправие граждан СССР в зависимости от их отношения к религии очевидным образом вытекало из этой статьи Конституции, несмотря на декларируемый в иных местах этого документа принцип равенства всех граждан СССР независимо от национальности, расы, пола, отношения к религии. Граждане с атеистическими убеждениями, согласно Конституции, могли свободно пропагандировать их, а верующим предоставлялось лишь право "отправлять религиозные культы". Столь откровенное неравноправие граждан разных категорий сообщало Советскому Союзу черты сословного государства.
Сегодня проблема взаимоотношений церкви и государства остра как никогда. По данным опросов населения, подавляющее большинство россиян, так или иначе, осознают себя православными. Если принять во внимание, что крупнейшей и наиболее структурированной религиозной организацией в нашей стране является Русская православная церковь (Московский патриархат), осуществляющая активные контакты с государством, то становится очевидной необходимость особого подхода к изучению взаимоотношений церкви и государства. Ведь Россия - светское государство, не закрепляющая ни одну религию в качестве государственной. Данный подход должен лечь в основу более взвешенной, предсказуемой и оправданной государственной политики в этой области.
В последние годы появилось значительное количество работ в различных областях науки о проблемах, связанных с ролью религии в жизнедеятельности российского общества и государства, месте, роли и статусе церкви в современном обществе и государстве. Исследования охватывают широкий спектр вопросов, связанных с государственно-церковными отношениями в России. В то же время, до конца эта проблема остается неисследованной, и поэтому представляет особой интерес для изучения.
Повсеместное строительство и возрождение храмов, рост авторитета и влияния Русской Православной Церкви стали приметой нашего времени. Сегодня церковь является одной из хранительниц традиционных духовных ценностей в России и оказывает значительное влияние на формирование и развитие ее государственности и культуры. В этом заключается социально-историческая роль Русской Православной Церкви.
Русская Православная Церковь в разные исторические периоды как социум играла существенную и не всегда однозначную роль в жизни общества. В настоящее время ее социальная активность - это объективный фактор общественной жизни, с которым нельзя не считаться. Сегодня Русская Православная Церковь, отделенная Конституцией от государства, все чаще участвует в общественно-политической жизни страны». При этом, поскольку Российская Федерация в соответствии с Конституцией РФ является светским государством, последнее обстоятельство вызывает в обществе неоднозначные оценки.
Духовная жизнь современного российского общества существенно отличается от советских времен идеологическим многообразием, отсутствием государственной или обязательной идеологии, свободой совести и вероисповедания, свободой мысли и слова, правом каждого на образование, обязательностью основного общего образования, свободой литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, правовой защитой собственности, правом каждого на пользование учреждениями культуры и на доступ к культурным ценностям. И значительную роль в этом процессе сыграло принятие в 1993 году Конституции РФ, согласно ст. 14 которой Российская Федерация является светским государством. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.
Через четыре года конституционная норма о светском государстве практически дословно была воспроизведена в ч. 1 ст. 4 Федерального закона от 26 сентября 1997 года №125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» с дополнением того, что не должно и вправе делать государство в лице своих органов:
- - не вмешиваться в определение гражданином своего отношения к религии и религиозной принадлежности, в воспитание детей родителями или лицами, их заменяющими, в соответствии со своими убеждениями и с учетом права ребенка на свободу совести и свободу вероисповедания;
- - не возлагать на религиозные объединения выполнение функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления;
- - не вмешиваться в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит Федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объединениях»;
- - обеспечивать светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях.
Государство также регулирует предоставление религиозным организациям налоговых и иных льгот, оказывает финансовую, материальную и иную помощь религиозным организациям в реставрации, содержании и охране зданий и объектов, являющихся памятниками истории и культуры, а также в обеспечении преподавания общеобразовательных дисциплин в образовательных учреждениях, созданных религиозными организациями в соответствии с законодательством об образовании.
Свобода совести в этическом плане - это право человека мыслить и поступать в соответствии со своими убеждениями, его независимость в моральной самооценке и самоконтроле поступков и мыслей. В то же время исторически свобода совести приобрела более узкое понимание - свобода в области религии. Она стала рассматриваться в плане взаимоотношений церкви и государства, а не только свободы мысли. В соответствии со ст. 28 Конституции РФ свобода совести означает право человека исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы и обряды и осуществлять атеистическую пропаганду. За незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или совершению религиозных обрядов предусмотрена уголовная ответственность (ст. 148 Уголовного кодекса РФ). Гарантии свободы совести и религии включают:
- - равноправие граждан независимо от их отношения к религии, не допускающее ограничения прав граждан по мотивам конфессиональной принадлежности, разжигания вражды и ненависти на религиозной почве;
- - отделение религиозных, атеистических объединений от государства;
- - светский характер системы государственного образования;
- - равенство религий, религиозных объединений перед законом.
В России гарантируются свобода совести и свобода вероисповедания, в том числе право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать и менять, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся на территории России, пользуются правом на свободу совести и свободу вероисповедания наравне с гражданами России и несут ответственность за нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях. Граждане России равны перед законом во всех областях гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни независимо от их отношения к религии и религиозной принадлежности. Гражданин России в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой. Ничто в законодательстве о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях не должно истолковываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированных Конституцией РФ или вытекающих из международных договоров Российской Федерации.
Следует особо отметить, что в преамбуле Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» признается особая роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры; указывается, что в равной степени уважаются христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России.
Действительно, Россия - государство многонациональное, что предопределило наличие в нем нескольких конфессий, в духовной жизни его общества представлены практически все мировые религии и ряд менее известных религиозных учений. Вместе с тем исторически православие, заимствованное князем Владимиром в Восточной Византии, являлось по сути своей ведущей религией на территории России. В настоящее время эта тенденция хотя и ослаблена (в России свою роль и значение для верующих обрели ислам, буддизм, иудаизм и другие религии), но продолжает существовать. Православие (христианство кафолическое, восточного исповедания) было направлено на создание русского централизованного государства и объединение народа вокруг великокняжеской власти, в силу чего православие превратилось в доминирующую религию преимущественно славянского и иного населения России, атрибутивно связанную с правящей властью. На определенном этапе (17 марта 1730 года) Русская Православная Церковь была подчинена Святейшему Правительствующему Синоду, превратившему Церковь в политический институт, подчиненный власти государства. Такое положение действовало до победы Октябрьской социалистической революции 1917 года. Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 20 января 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» Россия провозглашалась светским государством, Синод упразднялся, все имущество Церкви объявлялось национальным достоянием, а сама Церковь и ее учреждения лишались статуса юридического лица. В обществе провозглашалась свобода совести, а религия становилась частным делом граждан России. На столь резкий шаг по отношению к Церкви большевиков сподвигнуло небезосновательное опасение возможности реставрации самодержавия в России изнутри при поддержке Русской Православной Церкви, поэтому цель, которую преследовал Декрет - максимально ослабить экономические и духовные позиции Церкви в пока еще политически слабом советском государстве. Происходящие в то время политические процессы не могли не касаться Русской Православной Церкви.
В советские времена церковь завоевывала автономию, а торжественное празднование тысячелетия крещения Руси послужило одним из сигналов к религиозному пробуждению общества. Церковь получила от государства независимость, которую прежде упорно отвергала, но о которой затем только могла мечтать. Церковь стала полноценным институтом гражданского общества, который рассматривает себя как частное явление в обществе и не может претендовать на всеобщность, зато получает полную независимость для отправления задач, возложенных на Церковь Богом.
До Революции 1917 года общество было тождественным государству: государство представляло собой силовую структуру общества, а общество не обладало никакой самостоятельностью по отношению к государству. По сути, в постсоветский период Россия проходила исторический этап, через который прошла еще в XIX века вся Европа: от «общества-государства» к «гражданскому обществу». Развитие капитализма, укрепившее частную собственность и сформировавшее прочный средний класс (третье сословие), обозначило границы, которые государственная власть не переходила: права человека, положенные в основу конституционного строя демократического государства.
В современном демократическом государстве религиозные вероучения исполняют роль регулятора нравственных ценностей в обществе, носителя моральных традиций и устоев. Возвышение даже наиболее востребованного населением учения о Боге - православия, как отмечает российский юрист, доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент РАО Юрий Альбертович Дмитриев, означает оскорбление религиозных чувств верующих, исповедующих ислам, буддизм, иудаизм и другие вероучения. Таким образом, действующая Конституция пошла дальше провозглашения России светским государством, а «демократическое государство встало на позиции веротерпимости и толерантности по отношению к религиозной жизни населения, чего нельзя сказать о ряде представителей официальных духовных властей». И далее: «Русская Православная Церковь, при определенном попустительстве власти светской, занимает резко наступательную позицию в вопросах распространения веры, возвращения церковных ценностей и собственности, вмешивается в политическую, законодательную, образовательную сферы жизни общества. Такую деятельность нельзя назвать соответствующей Конституции и закону». Более того, это нередко порождает религиозные, а вместе с ними национальные конфликты, способствует росту шовинистических и расистских настроений в обществе.
Данная позиция представляется несколько радикальной хотя бы потому, что реально функционирующий институт гражданского общества должен вмешиваться и воздействовать на власть, в противном случае его роль и значение для общества непонятны. Ведь по определению деятельность институтов гражданского общества связана с деятельностью государства (его уполномоченных органов); они противостоят государственному насилию по отношению к личности или коллективу людей, защищают и отстаивают интересы различных социальных слоев населения. Поэтому активное занятие Церковью некоторых правозащитных позиций представляется вполне естественным. Другое дело - распространение веры путем попыток введения соответствующего предмета преподавания в школе. Это противоречит ст. 14 Конституции РФ и ст. 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».
С духовной жизнью современного общества тесно связан информационный аспект его жизни, в основе которого лежит право каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.
Коренные преобразования, произошедшие и происходящие в нашей стране на протяжении более пятнадцати лет, затронули и Православную Церковь: ее статус и роль в социальной структуре общества претерпели значительные изменения, суть которых заключается в повороте от государства к обществу. Процесс, который в западных церквях в целом уже завершился, протекает в России в течение всего последнего столетия и только сейчас вступает в решающую фазу.
Проблема, присущая православию, заключается в том, что Русская Православная Церковь в течение столетий составляла вместе с государством единую социальную систему. Одно не могло быть мыслимо и существовать отдельно от другого. Верховная государственная (монархическая) власть была сакрализована и поддерживалась всем авторитетом Церкви, а сама Церковь получала от государства основные социальные гарантии и выступала в роли государственного мировоззрения, на правах его идеологии.
В союзе Церкви и государства, как он сложился на Западе, Церковь была исторически более старшим партнером, чем европейские государства. Их союз выражался конкордатом - юридическим документом. Церковь, несмотря на полное единство с государством, была самостоятельным общественным союзом и свои корни имела в общественности, а не в государстве. Это облегчило Церкви возможность в конце XIX века выйти из-под опеки государства и осознать себя как независимый институт гражданского общества. Отделившись от государства, современная Церковь в лице ее священнослужителей отстаивала и отстаивает в своих отношениях с властью конституционное право верующих исповедовать свои религиозные убеждения (ст. 28 Конституции РФ) и влиять на жизнь общества. Более того, государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от его отношения к религии. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признаку в том числе религиозной принадлежности (ч. 2 ст. 19 Конституции РФ).
В начале XXI века правозащитная деятельность вновь становится важной для Русской Православной Церкви. Несмотря на то, что ввиду своих мировоззренческих особенностей, Русская Православная Церковь не ставит на первое место земную жизнь человека и все, что с ней связано, она стремится защищать права человека доступными и приемлемыми средствами и способами. Ведь по своей идеологии большинство прав человека, известных в современном российском законодательстве, в том числе экономические, социальные и культурные права, вполне созвучны православному представлению об условиях, необходимых для нестесненной жизни человеческой личности.
В последние годы можно отметить положительную тенденцию пристального внимания Русской Православной Церкви к вопросам, связанным с правами человека. По мнению Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации В.П. Лукина (2004-2014): «в России далеко не все благополучно с правами человека, и здесь открывается очень широкое поле для единства и сотрудничества Церкви и общества. Необходимо обсуждать эту серьезную проблему с таким расчетом, чтобы Русская Православная Церковь с ее великими традициями глубокого духовного размышления привнесла свой вклад в этот процесс». Вместе с тем ценности веры, святынь, Отечества для большинства православных христиан стоят выше, чем права человека, даже право на жизнь.
В православии есть учение о государстве, но не существует социального учения, учения об обществе. Свои основные понятия православное богословие разработало в период восточной патристики, на закате эллинизма. Если многие богословские понятия были оригинальны, то основные философские, в том числе социальные, понятия были большей частью заимствованы из эллинистической философии. В античной философии социум осмыслялся в понятии «полис». Со временем полисом стали называться крупные территориальные государства, в которых рамки свободы для самостоятельной общественной деятельности были гораздо уже. Жизнь подданных не есть жизнь граждан. Предпосылок противопоставления общества и государства тоже не возникало. Ситуация начинает меняться только тогда, когда наравне с государственной жизнью и деятельностью власти появляется активная частная социальная деятельность, не связанная с государственной, которая и объединяется понятием общества.
С одной стороны, государство больше не ставит своей целью защиту и поддержку христианства, однако государство должно поддерживать и защищать религиозные и культурные формы жизни своих граждан. Сегодня христианство уже не является доминирующей религиозной силой. С другой стороны, несмотря на то, что государство самостоятельно (без участия Церкви) стало мирской силой, Церковь не может сложить с себя религиозную ответственность за положение общества. Государству пришлось согласиться с тем, что оно уже не может и не должно ссылаться на божественный авторитет (как это было в средние века). Оно получает свой авторитет не от Церкви и не может быть непосредственно выведено от Бога. Следовательно, по земным законам оно должно служить всем гражданам: верующим, неверующим, инаковерующим. К тому же государство должно признавать, что земные нравственные мерила несовершенны и недостаточны. Одного принципа демократического большинства недостаточно, ведь большинство не всегда право, поэтому компромисс является неотъемлемой составляющей демократии. Государство не может самостоятельно устанавливать для себя нормы и принципы - оно опирается на ценности, которые само произвести не в состоянии. Государство опирается на ценностные традиции, пронизанные историей христианства, даже если это государство не является формально христианским. Идеал человека и общественный идеал опираются на христианскую традицию, даже если речь вовсе не о религиозности человека. Общество может принимать хорошие или плохие решения, будучи носителем решений, общество в то же время зависит от ценностей, которые ему необходимо изобретать, а потом следовать им в поте лица своего, если оно хочет стать ответственным обществом.
Ответственное общество требует от Церкви, общества и государства соответствующего поведения и создания соответствующих структур. Во-первых, это поддержание диалога. Ведь Церковь получает свой авторитет в государстве не автоматически - только потому, что она Церковь, а лишь в том случае, если она предлагает то, что люди считают полезным для благополучия своего существования. Только в таком случае неверующий или инаковерующий человек увидит, что за намерениями, идеями и целями Церкви скрывается то, что является важным также для него. В этом диалоге Церковь, общество и государство встречаются на одном уровне.
Готовность к диалогу церкви демонстрируют и в межцерковных отношениях. Диалог нужен не только с учетом экуменических рассуждений или убеждений, но и потому, что поиск и обретение истины не может быть задачей государства. Но государство должно признавать церковные конфессии, претендующие на истину и в то же время готовые к диалогу.
Государство особенно уважает религиозные традиции в том случае, если культура народа и общества была сформирована религиозным наследием. В то же время государство должно защищать также права религиозных меньшинств. Государство отвечает на готовность церквей к диалогу передачей определенных социальных сфер под ответственность Церкви. Исходя из принципа субсидиарности, государство передает церкви некоторые сферы ответственности в области среднего и высшего образования, здравоохранения и т.д., а также предоставляет Церкви соответствующее финансирование. Таким образом, под эгидой Церкви возникают своеобразные островки, на которых она имеет возможность наглядно продемонстрировать свою заботу о благе человека. Конечно же, Церковь должна следовать определенным государственным предписаниям, действующим в данных социальных сферах. В свою очередь, священнослужители обязаны уважать соответствующие требования, связанные с несением воинской службы, однако получают широкие возможности для оказания духовной поддержки своим последователям, проведения диалога и предоставления помощи всем желающим.
Таким образом, церкви получают уникальную возможность, работая в общественных институциях, деятельно служить людям и обществу в духе христианства. Они помогают государству, создавая внутренние островки, на которых особенным образом практикуются христианские нравственные ценности. Христианские и прочие конфессии (иудеи, мусульмане), а также другие организации, в частности Красный Крест, могут получить статус корпорации публичного права и осуществлять свою деятельность при условиях поддержки и защиты со стороны государства.
Церковь становится активным участником гражданского общества, где важна инициатива именно граждан, а не государства. Церковные приходы и общины, воскресные школы и гимназии, братства и всевозможные объединения при храмах - все это может и должно вливаться в гражданское общество. За всю историю развития России в ней существовали (в меньшей или большей степени) только зачатки гражданского общества, полноценного же института гражданского общества в России не было, он начинает формироваться только сегодня, когда граждане России начинают учиться жить в гражданском обществе и, вероятно, еще плохо понимают, что это такое. Вплоть до недавнего времени (до принятия Конституции РФ 1993 года) Церковь в России всегда находилась под государственным контролем и руководством, официальным или неофициальным. В Русской Православной Церкви взаимоотношения между государством и Церковью нашли свое отражение в богословии в виде концепции «симфонии» государственной и церковной власти.
В современном мире государство обычно является светским и не связывает себя какими-либо религиозными обязательствами. Его сотрудничество с Церковью ограничено рядом областей и основано на взаимном невмешательстве в дела друг друга. Однако, как правило, государство сознает, что земное благоденствие немыслимо без соблюдения определенных нравственных норм - тех самых, которые необходимы и для вечного спасения человека. Поэтому задачи и деятельность Церкви и государства могут совпадать как в достижении земной пользы, так и в осуществлении спасительной миссии Церкви. Церковь не должна брать на себя функции, принадлежащие государству: противостояние греху путем насилия, использование мирских властных полномочий, принятие на себя функций государственной власти, предполагающих принуждение или ограничение. В то же время Церковь может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право решения этого вопроса остается за государством. «Государство не должно вмешиваться в жизнь Церкви, в ее управление, вероучение, литургическую жизнь, духовническую практику и так далее, равно как и вообще в деятельность канонических церковных учреждений, за исключением тех сторон, которые предполагают деятельность в качестве юридического лица, неизбежно вступающего в соответствующие отношения с государством, его законодательством и властными органами. Церковь ожидает от государства уважения к ее каноническим нормам и иным внутренним установлениям».
В ходе истории складывались различные модели взаимоотношений между Православной Церковью и государством. В православной традиции сформировалось определенное представление об идеальной форме взаимоотношений между этими институтами.
Оптимальное государственное устройство должно, с одной стороны, обеспечивать человеку возможность свободного развития, а с другой - ограничивать зло, проистекающее из двойственной природы человека. Государство не должно гарантировать людям духовного развития; это развитие может быть только свободным. Государство должно лишь создавать все необходимые условия для нормальной жизни своих граждан и в первую очередь обеспечить право человека на жизнь.
Отделение от государства означает, что государство не вправе вмешиваться в дела Церкви, если ее организации не нарушают законы Российской Федерации, а Церковь не вправе вмешиваться в осуществление политической власти и иную деятельность государства.
Взаимоотношения между государством и церковью в России никогда не были однозначными. Особенно сложными стали отношения в советский период истории - от практически полного отрицания церкви государством до признания важной ее роли в развитии общества.
В последнее время, и этот факт очевиден даже самым непосвященным, роль церкви в обществе, а, значит, и государстве значительно возросла. И в первую очередь это касается Русской Православной Церкви. Это произошло не случайно - большинство населения России считают себя православными, а, следовательно, адептами именно Русской Православной Церкви.
Характер современных отношений церкви и государства достаточно сложен и своеобразен. И здесь можно назвать два основных на сегодняшний день фактора. Во-первых, регулирование отношений между государством и церковью осуществляется посредством законодательного регулирования. Начиная с Основного закона государства - Конституции РФ, происходит закрепление взаимоотношений, касающихся вероисповедной политики, свободы совести, деятельности религиозных организаций в России. Второе обстоятельство - это отделение церкви, и, прежде всего, Русской Православной Церкви, от государства, и, при этом, освобождение церкви от государственного контроля, управления.
Российское государство не вмешивается в дела церкви (или, точнее, церквей - различных вероисповеданий), дает развиваться и действовать по своему усмотрению, при этом не допуская нарушений церковью государственных интересов, интересов общества и человека.
Такой подход государства к отношению с церковью вполне понятен. Ведь сегодня церковь - это не только хранительница традиционных духовных ценностей, оказывающая значительное влияние на формирование культуры, но и активный участник общественно-политической жизни страны, самостоятельный субъект, наделенный определенными полномочиями и имеющий определенный авторитет. А, следовательно, как и другие субъекты должен соблюдать «правила игры», устанавливаемые государством с целью поддержания соответствующего политического порядка. В противном случае привнесение вероисповедного компонента в политическую борьбу может превратить его в религиозно окрашенное противостояние, имеющее весьма серьезные негативные последствия для общества в целом.
